Франц Меринг - История войн и военного искусства

• Название: История войн и военного искусства
• Автор: Франц Меринг
• Жанр: История

---

Но это было для него даже желательно. Он наконец имел возможность нанести удар, чего он так страстно желал. Он ос­тавил в Дрездене гарнизон в 30 000 чел. и бросился сам

Герцог Иоахим Мюрат. Портрет кисти Альберта Адама

на левый берег Эльбы. Против богемской армии, наступавшей здесь, он выставил несколько частей под командой своего зятя Мюрата, неаполитанского короля. Сам же с главными силами выступил против обеих северных армий, которые он намере­вался разбить вместе или порознь, а затем уже посчитаться хорошенько с богемской армией.

Его план имел большие шансы на успех, поскольку дело каса­лось Бернадота. Этот достойный гасконец тотчас же, как только почувствовал приближение Наполеона, потребовал всеобщего отступления. Блюхер, наоборот, хотел принять битву, так как он располагал более чем 60 000 чел., Бернадот — около 90 000 чел., Наполеон же — около 130 000 — 140 000 чел. Однако Бернадота было невозможно склонить к этому; с большим трудом можно

было заставить его не переходить через Мульду и Заалу, чтобы избежать нападения Наполеона, а остаться, по крайней мере, на левом берегу Эльбы. Как комиссар безопасности, Бернадот требовал, чтобы наиболее опасные места были заняты войском Блюхера, он же сам встал сзади Блюхера. Наполеон, энергично наступавший на Эльбу там, где он ожидал увидеть противника, слишком поздно понял, что враг ушел от него. Он сконцентри­ровал теперь свои войска у Лейпцига.

Здесь 16 — 19 октября решилась судьба похода. 16 октября силы обеих сторон были приблизительно равны; из 440 000 чел., с которыми Наполеон начал поход, и 30 000 чел. отставших — около 90 000 чел. были выделены Дрездену и Гамбургу, 180 000 чел. были потеряны за 2 месяца убитыми, ранеными, больными и дезертирами, 185 000 чел. были на месте битвы, и 15 000 чел. пришли лишь на следующее утро. Союзники также имели не более 200 000 чел., так как Бернадота ни силой, ни добром нельзя было вывести на поле битвы. Блюхер наступал с севера, а Шверценберг с юга на французские позиции, которые были прикрыты с запада Лейпцигом и Ратсхольцем — местностью, покрытой болотами и кустами, лежавшей между реками Эльстером и Плейссой.

На севере произошел жаркий бой при деревне Маккерн, которую защищал маршал Мармон на очень сильной позиции с 27 000 чел. против 60-тысячной силезской армии. Главная часть кровавой работы снова пала на корпус Йорка, который с потерей 5000 чел., более чем '/4 части всех своих сил, в конце концов одержал победу. На юге Шварценберг бился при де­ревне Вашау с самим Наполеоном. Здесь перевес был на фран­цузской стороне, тем более что Шварценберг расположил часть своих войск так неудачно, что они не могли принять ни­какого участия в бою. Наполеон одержал победу, но она не являлась тем сокрушительным ударом, которые он привык на­носить раньше. Казалось, что уже вечером в первый день сра­жения он сам считал поход проигранным.

За это говорит то, что в воскресенье, 17 октября, он отказался от нового наступления на разбитого врага, которое одно лишь могло спасти его, и послал пленного австрийского генерала Мейерфельда к союзным монархам с мирными предложениями. Пос­ледние, однако, не дали никакого ответа. Они воздержались в этот день от наступления, так как должны были получить суще­ственные подкрепления: Бенигсен вел корпус в 50 000 чел., и Бернадот также придвинулся наконец к боевой линии. Военные уполномоченные союзных войск в его лагере наседали на него с

резкими требованиями, и даже подчиненные ему русские и прус­ские генералы не скрывали своих намерений — в крайнем случае отказаться от повиновения ему.

Наполеон уже вечером 17 октября дал первый приказ к от­ступлению, которое должно было производиться через город по направлению к западу. Он стянул ночью свой войска в узкий полукруг вокруг Лейпцига. Если бы союзники не напали на него утром 18 октября, то он мог бы отойти, сохраняя внешность добровольного отступления. Он мог еще надеяться отбросить их с большими потерями, но союзные войска уже действовали с сильным перевесом, численно их силы относились к французс­ким войскам, как 3 : 2; фактически, правда, отношение было более благоприятно для Наполеона, так как Бернадот по-пре­жнему удерживал своих драгоценных шведов вдали от битвы, так же как союзные монархи свою неизменную парадную иг­рушку — гвардию. В общем здесь сражалось приблизительно около 150 000 французов с 180 000 чел. союзных войск, и даже теперь французы смогли отстоять часть своих позиций. В неко­торых местах союзники так близко подошли к городу, что На­полеону, в случае возобновления битвы на следующий день, грозило полное уничтожение; оставалось лишь отступить. Та­ким образом, «битва народов в Лейпциге» была проиграна На­полеоном, собственно, без крупного решения в самом бою. Эта столь воспеваемая битва была, как сказал один из новей­ших историков не слишком пышно, но зато очень удачно, лишь колоссальным арьергардным боем.

В то время как масса французских войск теснилась в узких улицах города, стремясь достигнуть единственного для них пути отступления, союзные войска предприняли штурм города, во многих местах увенчавшийся успехом. Все же французы могли бы закончить свое отступление, если бы не преждевременный взрыв моста через Эльстер, отрезавший значительную часть армии, принужденную сдаться в плен.

Таким образом, Наполеон снова должен был отступать с расстроенным войском. Преследование его не соответствовало требованиям Гнейзенау; особенно жестоко упрекал Гнейзенау корпус Йорка, который так сильно пострадал при Вартенбурге и Меккерне; он и без того уменьшился с 40 000 до 10 000 чел. Однако само отступление рассеяло те остатки войска, которые еще сохранились у Наполеона; подобно тому как на третий день Лейпцигской битвы от 3000 до 4000 саксонцев, а также часть вюртембержцев перешли на сторону союзников, так теперь не­мецкие солдаты оставляли толпами французские знамена. Мо­лодые французские рекруты также разбегались тысячами. Хотя Наполеону и удалось еще разбить наголову при Ганау баварско-австрийский корпус, пытавшийся загородить ему путь, но когда после 13-дневного похода он перешел 2 ноября Рейн, у него было наряду с 60 000 отставших лишь 40 000 вооружен­ных солдат, среди которых с ужасающим опустошением сви­репствовала эпидемическая лихорадка.

Кроме того, были окончательно потеряны сильные гарнизо­ны в крепостях по Эльбе, Одеру и Висле.

6. ЗИМНИЙ ПОХОД

Коалиция четырех держав против Франции кое-как держа­лась в течение осеннего похода, хотя временами и колебалась, особенно в тот момент, когда Наполеон отбросил богемскую армию, продвинувшуюся к Дрездену. Общее желание сломить французское владычество в конце концов удерживало все же вместе Англию, Австрию, Пруссию и Россию. Но когда эта цель была уже достигнута, противоречившие друг другу интересы обнаружились, и внутри союзных войск образовались две пар­тии: военная и мирная, которые упорно боролись друг с дру­гом, приведя к 5-месячному обмену дипломатическими хитрос­тями и в конце концов — к жалким военным операциям.

Если бы хоть одна из этих партий взяла перевес, то в обоих случаях положение было бы очень просто. В случае войны союзным войскам, превышавшим по численности французс­кие чуть ли не в 10 раз, надо было лишь перейти через Рейн, разбить остатки наполеоновского войска и спокойно насту­пать на Париж. В случае мира Наполеон был теперь согласен отказаться от господства над Голландией, Италией и Испани­ей и сохранить себе лишь Францию с ее естественными грани­цами (Альпы, Рейн и Пиренеи). Большего, однако, не желала и мирная партия союзной армии.

К ней принадлежали Австрия и Англия. Оба государства дос­тигли того, чего они считали возможным достигнуть; они не име­ли ни малейшего намерения подвергать риску то, что им при­шлось получить с таким трудом. Тотчас после прибытия союз­ных главных квартир во Франкфурт-на-Майне Меттерних заключил с Вюртембергом и другими рейнскими княжествами со­глашение на тех же основаниях, как это было сделано перед этим с Баварией. Они должны были взять на себя лишь одно совершен­но неопределенное условие, — что они примут на себя те обязательства, которых потребует от них независимость Германии; этим Меттерних старался умерить зависть Пруссии. Штейн, цен­тральный правительственный совет которого превратился в нуль, рассказывал об этом слете князьков, происходившем во Франк­фурте, что они были сами в высшей степени изумлены тем, что с ними так церемонятся после их позорного поведения. Но как толь­ко они заметили, что с их головы не упадет ни один волос, они тотчас же успокоились и стали упрямиться.

Были упразднены лишь королевство Вестфалия, великое гер­цогство Берг и великое герцогство Франкфурт, где правили род­ственники Наполеона или же где они были утверждены им в правах наследства. В Ганновере, в Брауншвейге и Касселе за­конные владетели устроили торжественный въезд и тотчас же принялись уничтожать благотворные следы чуждого господства и восстанавливать, где только было возможно, прежние зло­употребления. Позорнее всего держал себя гессенский кур­фюрст, но Меттерних являлся для всех них милостивым защит­ником, связывая их, таким образом, с габсбургскими интереса­ми. Как в Германии, так и в Италии он пожал свою жатву. Неаполитанский король уже после битвы под Лейпцигом отло­жился от своего зятя Наполеона, а в Северной Италии австрий­ское войско одержало победу над Евгением Богарне.