Владимир Герлах - Изменник

• Название: Изменник
• Автор: Владимир Герлах
• Издательство: Издатель Словохотов А.А.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9903041-9-2

…Мемуарная проза. Написано по дневникам и записям автора, подлинным документам эпохи, 1939–1945 гг. Автор предлагаемой книги — русский белый офицер, в эмиграции рабочий на парижском заводе, который во время второй мировой войны, поверив немцам «освободителям», пошёл к ним на службу с доверием и полной лояльностью. Служа честно в германской армии на территории Советского Союза, он делал всё, что в его силах, чтобы облегчить участь русского населения. После конца войны и разгрома Германии, Герлах попал в плен к французами, пробыл в плену почти три года, чудом остался жив, его не выдали советским властям.

Предлагаемая книга была написана в память служивших с ним и погибших, таких же русских людей, без вины виноватых и попавших под колёса страшной русской истории. «Книга написана простым, доступным и зачастую колоритным языком. Автор хотел, чтобы читатели полностью вошли в ту атмосферу, в которой жили и воевали русские люди. В этом отношении она, несомненно, является значительным вкладом в историю борьбы с большевизмом». Ценнейший и мало известный документ эпохи. Забытые имена, неисследованные материалы. Для славистов, историков России, библиографов, коллекционеров. Большая редкость, особенно в комплекте.

---

Так прямо и сказал, смотря в угол: «Господин переводчик пропал, за Озерным, на другой день после того как мы отсюда уехали… Такое удивительное дело получи-лося, сам до сих пор ничего не могу понять!» Смотрел теперь по очереди на обоих, ловил их взгляды и удивлялся: в то время, как Шаландин был очень встревожен и рассержен, Галанин спокойно закурил папиросу, дал одну Степану, поднес спичку и, когда Степан тоже закурил и начал спокойно допрашивать: «Пропал, значит? Как же это случилось? расскажите подробно, Жуков, вспомните все обстоятельства… это очень важно нам знать!» Видно, в самом деле приезд Шурки сделал его добрым и снисходительным к ошибкам своих подчиненных.

Степан опять искоса посмотрел на Шурку, увидел ее как то сразу с головы до ног, ободрился и рассказал подробно об этом непонятном исчезновении переводчика, курил с большим удовольствием и закончил теперь оправданиями: «Искали мы его два дня… и две ночи; весь лес прочесали там, где он пропал, кричали и стреляли… нет… как сквозь землю провалился! Боюсь я, господин комендант, что он попался партизанам! думаю так: пошел он за нуждой, не успел штаны снять как следует, а они на него и накинулись и с собой увели на свой остров сволочной! Не иначе, а то нашли бы мы его, живого или мертвого… вот какие наши дела! дела прямо таки очень удивительные!»

И опять Степан удивлялся спокойствию Галанина, который, видно даже его перестал слушать, думал и чем-то своем, но, посмотрев на Шаландина, сразу встал, увидев его злое лицо, ждал наказания и даже свою папиросу осторожно пальцами притушил и в карман спрятал… Что же, знал, что был кругом виноват, неприятно было только то, что все это объяснение происходило в присутствии этой Шурки… но выхода не было… и, неожиданно выход нашел Галанин и тем спас положение:

«Ничего, Степан, не расстраивайтесь! всю эту историю я понимаю очень хорошо, как будто сам там присутствовал… Я вам, Петр Семенович, потом все объясню… Жуков не виноват! Он не Бог и не мог всего предвидеть! Его готовность взять всю вину на себя очень похвальна, но, повторяю, он не виноват! Ну… хорошо… сначала покончим с тобой, Шурка! Оказывается твой приезд сюда сейчас кстати! Во время ты по мне соскучилась! Потому, что теперь я остался без домработницы! Вера останется и дальше переводчицей, она превосходно справляется со своей работой! Кирш ею не нахвалится, а мне надоел этот солдатский паек! Хочу русских щей с мясом! Позовите сюда Веру Кузьминичну, Степан!»

Вера, тревожная и грустная, смотрела в холодные, чужие глаза, украдкой наблюдала за худенькой маленькой девушкой, которая ей лукаво улыбалась, слушала враждебный голос: «Так значит, вы поняли меня хорошо? Вы мне нужны здесь! работа ответственная и вы с ней справляетесь превосходно! Уж не знаю как вас и благодарить… жалованье увеличу! будете получать, то что раньше получал этот несчастный Еременко! Он больше не вернется никогда! Покажите Шурке все у меня и объясните ей работу, как варить ваши замечательные щи! Шурка, иди вместе с Верой Кузьминичной, хорошенько отдохни, поешь и принимайся за работу… Да… вот что еще! У тети Мани, наверное, найдется место, что бы спать для этой девчонки! Попросите ее от моего имени у меня она спать не будет, не хочу сплетен в городе! Тем более, что эти сплетни, были бы совершенно необоснованными! Шурка — моя приемная дочь! и это должны иметь ввиду все! Можете идти обе… Шурка, а огурцы у тебя есть? Шурка развязала свой мокрый узелок, вытащила оттуда огурцы, смеялась радостно: «Чуть было от страха не забыла… уже выбежала из комендатуры майора, вспомнила и вернулась… хорошие… на зубах хрустят! Кушайте на здоровьице…» Вышла за Верой, ласково улыбнулась Степану, который, стал, вдруг, веселым и не знал отчего! Думал сначала, что потому что ему удалось вывернуться с этой историей с переводчиком, а потом понял… весело было ему, потому что была весна… потому что он был молодой… сильный… потому что Шурочка оказалась совсем не полюбовницей Галанина, а приемышем товарища белогвардейца и, главное, потому что она так ласково ему улыбнулась!

Галанин долго молчал, когда остался наедине с Шаландиным, смотрел сначала на огурцы, которые сохли на столе, потом подошел к окну и внимательно посмотрел на кресты на немецком кладбище под липами! «Петр Семенович я должен вам объяснить… дело вот в чем… Еременко перебежал к партизанам. Он изменил всем, немцам и нам с вами! Все-таки я не думал, что он пойдет на такую подлость! Жестоко ошибался… ничего… теперь надо будет его поймать во что бы то ни стало… и повесить! Здесь на площади, под липами! Слушайте же, как было дело.»

***

Вера, вдруг, перестала себя понимать! С первого дня, когда вернулся Галанин, когда он заснул на диване и она со странным неведомым ей раньше чувством враждебности и нежности смотрела на спящего, беспомощного белогвардейца… потом ее служба, работа, странная. Как будто, семейная жизнь, когда она варила ему обед и следила за чистотой в комнатах. Когда она так радовалась его похвалам супу и сердилась и возмущалась, смотря как он рассеянный и торопливый, глотал, не разбирая, ее замысловатый пирог по рецепту тети Мани. Комсомолка, она не кривила перед собой душой, честно призналась, что ее преданность партии и Сталину кончилась в тот момент, когда Галанин порвал его портрет, но тем не менее она оставалась советской патриоткой, всеми силами души желала скорого поражения оккупантов и их изгнания из Советского союза… И то, что Галанин честно и преданно служил немцам, его, чуть ли не ежедневное «мы-немцы!» его немецкая форма, железный крест, дружба с Шульце, игра в шахматы с Шубером, все это отталкивало от него и она этому была страшно рада! Между ними все росла пропасть, которую не могли, не должны были заполнить все его достоинства и заслуги перед городом и районом, перед русскими людьми и перед ней! А этих достоинств, к ее великому горю, было много и они множились и росли и грозили все уничтожить и затопить на своем пути! Помимо его внешности, было в нем что-то, что влекло к нему мужчин и женщин… его жесты… интонация его голоса, его барская небрежность и снисходительность, и что-то совсем непонятное, он был какой то колдун и колдовал непрерывно с улыбкой, одновременно презрительной и ласковой, отчего краснели и смущались посетители комендатуры, агрономы и старосты и простые колхозники, горожане и даже немецкие солдаты и писаря, заходившие по немецким делам!

Русские любили его потому что их город стал относительно сытым, район спокойным за будущее, церковь была полна, крестились некрещенные дети и молодежь, взрослые молились с верой и надеждой за своих еще отсутствующих отцов, мужей, братьев, сынов и женихов, смело ставили свечки у аналоя, накрытого затейливо вышитым полотенцем с надписью «цветочками»: «за летчиков!», подавали о здравии живых бойцов и за упокой погибших в боях на фронте и за евреев, о которых горячо молилась тетя Маня!

Стоял Галанин, как будто, в стороне этой русской жизни, только давал толчок, ободрял, потихоньку содействовал, а потом отходил в строну и наблюдал со снисходительной усмешкой… Его опрометчивая горячность, грубоватые циничные шутки, вспышки бешенного гнева, когда он хватал за бороды старост, и за шиворот выбрасывал их за двери, неожиданные чадные кутежи все равно с кем, немцами и русскими, с комендантом города или солдатом, агрономом или простым колхозником.

Эти недостатки радовали Веру, помогали ей бороться с темным, странным, все поглощающим волнением, которое все крепче овладевало ее девичьим телом и одновременно ее глубоко унижало и оскорбляло! Была раздвоенность, была чистая девушка с инстинктивным чувством брезгливости и целомудренности и было проснувшееся животное, красивое и чувственное, которое невольно внутренне дрожало от внезапной близости руки или губ этого страшного человека! Была честная с собой и окружающими, неподкупная и прямая, превыше всего ставящая благо народа, тайком отвозящая в Парики медикаменты для партизан… была хитрая женщина всегда настороже, подслушивающая у закрытой двери, которая в отсутствие Галанина рылась в его чемоданах, записных книжках и письмах, стараясь узнать все то, что было в нем неизвестного…

Всю его жизнь теперь знала, несмотря на его скрытность! Узнала, что он, в самом деле, был раньше рабочим во Франции, белым в России, что его отец был губернатором, а мать немецкой баронессой, что он был женат на Мариэте, красивой брюнетке, судя по фотографии, и что развод с ней, он ее бросил… злонамеренно… был уже почти закончен… Знала, что здесь в России вел распутную жизнь! Что, кроме Нины, у него были случайные любовницы и в Минске и в Курске и в Орле! немки и русские! Следила за ним здесь, прислушивалась к разговорам старост и агрономов, неожиданно без стука заходила к нему в кабинет, когда он там уединялся с агрономом Наташей или какой-нибудь посетительницей, что бы поймать его на месте преступлении, но к сожалению, до сих пор без результата но… по-видимому он в самом деле всей душой отдавался работе, или просто был ловкий и осторожный… оттого, что был чрезвычайно грязный и развратный! даже свою жену бросил… злонамеренно…