Григорий Марченко - Финансы как творчество: хроника финансовых реформ в Казахстане

• Название: Финансы как творчество: хроника финансовых реформ в Казахстане
• Автор: Григорий Марченко
• Жанр: Экономика

Современным миром рулят финансы. А кто рулит финансовыми потоками? Разумеется, финансисты. Григорий Марченко – практикующий банкир, живущий в Казахстане. Казахстан – страна, одной из первых построившая на постсоветском пространстве современную финансовую систему. А Марченко принято считать одним из «архитекторов» национальных финансовых реформ. И, кстати, в мировых финансовых рейтингах он тоже «светился» не раз. Так что о событиях на верхушке финансового Олимпа этот человек знает совсем не понаслышке. Книга «Финансы как творчество» рассказывает захватывающую историю о том, как и кем принимаются решения, влияющие потом на жизнь миллионов людей. И какова может быть цена таких решений.

---

Вот я и подал заявление об уходе. Но Сембаев сам попросил меня этот документ забрать.

Вообще говоря, это было не первое мое заявление об уходе. Первый раз подобная ситуация возникла, когда летом 1995 года через правление Нацбанка прошло несколько решений, принятых, скажем так, в пользу крупных банков. С моей точки зрения, эти решения не просто были нерыночными, но они нарушали баланс рыночных сил в банковском сегменте, шли во вред рынку. По этой причине я очень резко против них возражал, причем официально, на правлении. Но лоббировавшие банки пользовались определенной политической поддержкой, так что мое сопротивление не имело большого эффекта. Отвечать за банковский надзор в условиях, когда все банки равноправны, но некоторые гораздо равноправнее других, – это такое занятие… Как мягче-то сказать? Занятие для человека, который желает одного: быть удобным в употреблении для вышестоящих. Думать при этом еще и о грамотном, профессиональном ведении банковского надзора – нет, не получается.

А что делают, если против лома не находят приема? Таким образом, я написал тогда первое заявление об уходе. Но Сембаев эту бумагу президенту долго не отдавал и объяснил, почему. «Не порти мне юбилей. Вот я отпраздную свое 60-летие, а потом меня все равно уволят», – сказал он, мудрый. (Кстати, в августе 2005 года Сембаеву исполнилось 70 лет, он бодр, замечательно трудоспособен и продолжает работать в сфере финансов, дай Бог ему здоровья.) Мое заявление он отдал президенту только в сентябре, а на прием к самому главе государства я попал уже в начале октября. Президент поинтересовался причинами, я их объяснил. После чего Нурсултан Абишевич сказал, что никуда уходить не надо. Правильнее будет организовать одну встречу и все расставить по местам.

Вскоре после этого разговора президент собрал у себя руководителей крупных банков, топ-менеджмент Национального банка, представителей правительства. И сказал: «Посыл у меня для вас простой – все должны руководствоваться законом. И представители крупных банков, и бизнес, и, кстати, мои собственные родственники. Вот сидит человек, отвечающий за банковский надзор (тут он указующим перстом обозначил меня – Г. М.). Поставьте ему кремлевскую связь – теперь, если обнаружатся недостатки, он мне сам будет звонить. А я буду его лично поддерживать при наведении порядка в области надзора».

На следующий день ко мне пришли представители одного из этих крупных банков и сказали, что уважают меня и больше не будут пытаться проводить «левые» решения. То, что президент лично вмешался и оказал мне поддержку, конечно, понравилось не всем. В том числе это не пришлось по вкусу тем топ-менеджерам Национального банка, которые оказывали поддержку упомянутым коммерческим банкам. (Не буду называть имен, поскольку не в них дело!)

Такая вот была история, но в тот раз я не уволился. И, как уже сказано, второй раз заявление об уходе написал по поводу отставки Сембаева. Но тут он прямо попросил меня это заявление забрать. Сказал, что, во-первых, большого эффекта это иметь не будет как проявление чисто личной солидарности в польском духе («Солидарность» тогда была очень на слуху). И, во-вторых, все равно работы много и надо ж ее доделывать, а после подачи заявления нормальный рабочий процесс перейдет в ненужный режим разборок.

Я не мог не считаться с просьбой человека, которого глубоко уважаю. Мы договорились с Жандосовым (как с председателем ЦБ), что я в любом случае буду работать на прежнем месте до конца года, чтобы мой уход не был прямо связан с отставкой Сембаева. А уж потом уволюсь.

Но получилось не так.

ПРИЛОЖЕНИЕ К ГЛАВЕ 7

Из статьи Даулета Сембаева «Мы прошли уникальный путь реформ» [6]

– Даулет Хамитович, вы были первым председателем Национального Банка РК. Более того, насколько известно, именно вы убедили президента создать независимый центральный банк в классическом понимании этого слова. Почему вы считали, что это нужно?

– Нацбанк в первые годы суверенитета подчинялся Президиуму Верховного Совета. И этот президиум (а в нем было человек 15, далеких от понимания макроэкономических процессов) принимал решения без согласования с правительством. Например, решал обязать председателя Нацбанка выдать кредит сельскому хозяйству на таких-то условиях.

Когда меня в декабре 1993 года назначили председателем Национального банка, то тогдашний премьер Терещенко ввел меня в правительство, т. е. Нацбанк как бы оставался в его подчинении. А у правительства, как известно, всегда есть какие-то денежные проблемы, и если Национальный банк входит в правительство, то он должен выполнять его решения. Но представьте, что будет с финансами в стране, если правительство начнет часто меняться? В Италии, например, был период, когда в год менялось по три правительства! В то же время статус классического национального банка подразумевает независимость и стабильность, иначе финансовую систему страны будет лихорадить.

Нацбанк должен работать с правительством в вопросах денежно—кредитной политики и быть подотчетным президенту страны. Кроме того, он не может решать бюджетные проблемы по приказу правительства.

– Латать дыры бюджета.

– Да, поэтому независимый Нацбанк мог поставить вопрос о том, что к концу 1995 года следует прекратить кредитовать дефицит бюджета. Ведь до этого правительство брало крупные займы на покрытие этого дефицита, а недостаток покрывался Нацбанком. Но внутри страны уже появлялись деньги, и Минфин заставили через выпуск ГКО заимствовать на внутреннем финансовом рынке. Если бы Национальный банк оставался в составе правительства, такое решение никогда не дали бы принять. Я думаю, даже те, кто поначалу был не согласен с тем, чтобы Нацбанк получил независимость, в конце концов, признали, что в становлении банковской системы, в стабильности казахстанского тенге, в возможности влиять на денежно-кредитную политику государства, на инфляцию и формирование золотовалютного резерва, независимость Центрального банка сыграла решающую роль. С первого дня эта идея была поддержана президентом страны, более того, он пресекал всякое вмешательство в деятельность Национального банка, оказывал поддержку, и это позволило нам построить сегодняшнюю банковскую систему.

Независимость Нацбанка – не самоцель. Для реализации антикризисных программ необходимо было в сжатые сроки подавить гиперинфляцию и добиться стабильности тенге. Кредитование дефицита бюджета осуществляется за счет печатного станка. Но это бьет дополнительной инфляцией по населению, и в первую очередь по тем же пенсионерам, по лицам с фиксированными доходами. А если мы придерживаемся стратегии по выходу из кризиса, делать этого категорически нельзя.

Монетарная политика действительно была жесткой, но другого пути просто не было.

В результате уже через два-три года, в 1995 году, годовую инфляцию удалось снизить до 56 %. А в следующем – до 18 %. Я сейчас уже даже не понимаю, как мы жили, когда инфляция была 2600 % в год.

– То есть вам приходилось буквально воевать с правительством, отстаивая свои позиции.

– Когда я шел в Нацбанк, мне было сказано: друзей у тебя не прибавится. И эти предсказания, к сожалению, оправдались. Более того, меня даже обвиняли в том, что я якобы создал государство в государстве. Хотя в душе все понимали, что другого способа сделать национальную валюту достойной у Национального банка не было.

– Вы воспитали целую команду банкиров новой формации: достаточно назвать имена Григория Марченко, Ураза Жандосова и Кадыржана Дамитова.

– Это слишком громко сказано, их воспитала жизнь. Эти люди уже были сложившимися специалистами новой формации с широким макроэкономическим мышлением. Я всегда считал, что на них можно опереться, они способны работать, как говорится, за идею, ведь в то время зарплата в Нацбанке была невысокой. Но они не поддались искушениям.

Я начал работать с ними (со всеми тремя) с 1991 года. Тогда Григорий Марченко был помощником у вице-президента Ерика Асанбаева, я его буквально выпросил. Ураз Жандосов пришел в Нацбанк из Высшего экономического совета, его я знал по совместной работе. Кадыржан Дамитов до прихода в Нацбанк работал в «Алембанке» и был одним из немногих банкиров, имевших опыт совершения валютных операций. Тогда это было очень важно, потому что Нацбанк имел золотовалютный резерв в сумме 800 млн долларов. Стояла задача управлять им, размещать в доходные инструменты, причем безрисковые, работать с крупными частными банками либо с национальными банками других государств. Этим критериям Кадыржан Дамитов соответствовал. Позже в Нацбанк пришел Уразалы Ержанов, за ним Абен Бектасов.

Я считаю, у нас удачно подобралась команда, и мы дружно работали. Надо было в кратчайший срок создать нормальную банковскую систему и как можно быстрее перевести деятельность наших банков на Базельские стандарты. Это была стратегическая задача, без которой сегодняшней банковской системы просто не существовало бы.