Александр Алейник - Абрис

• Название: Абрис
• Автор: Александр Алейник
• Жанр: Поэзия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-905636-40-0

Роман начат 9 апреля 2012 года и закончен сегодня, 5 сентября 2012-го. Удивительно, что так быстро. Я не знаю, чтобы было так. Роман в сонетах и массе других стихотворений, мгновение – и готово.

Сонет – это форма стихотворений, придуманная во Франции в XIV веке. Сонетный роман – у Пушкина. Так же поступил и я. Всё получилось.

Благодарю мою жену Маргариту Никитину за то, что напомнила мне вещи, которые я забыл. Маму мою, Кац Раису Иосифовну, за то, что она рассказала мне, а я поместил в роман. Спасибо Дмитрию Бобышеву, старинному моему другу, за память его. Благодарю друга моего Игоря Чурдалёва. Он помнит то, что я забыл.

Роман основан на моей жизни. Всё правда. Он обращён к будущему. Пусть люди прочитают его – об одном человеке 20-го и 21-го века, о его друзьях и врагах. Одним – слава, другим – позор, они ископаемые люди, третьим – моё глубокое уважение, обыкновенным людям.

Время – лучший друг романов. Слава времени никогда не соврёт, всё исправит и поставит во временной ряд.

---

6

Тогда ещё играли люди
В игру в три буквы – КВН,
И мы решили, что мы будем,
Собрались все, я просто член
Команды. Игорь – предводитель.
Кто лучший среди нас ловитель
Улыбок, смеха и острот?
Конечно, он! Он как пилот
Летит вперёд, и всё дурное
Он видит, и его душа
Обдумывает не спеша
И делает нам всем благое.
Пусть человек и будет первым,
А мы за ним пойдём по нервам.

7

Противник Жора Ненюков —
Он в классе «Б» из нашей школы.
Готовились, чтоб чуваков
Побить без всяческой крамолы.
«Ехал Федя
На велосипеде.
А шофёр свернуть не мог,
Федю принял ближний морг».
Я сочинил вот эти строки.
Коронный вечер. Мы гуртом
Выходим, как герой Фантом,
На сцену. Опля! Руки в боки.
Мы начинаем КВН,
Держитесь, братья! Им – пурген!

8

Мы выиграли у них, но встреча
Вдруг удивила всех в конце.
Венчали выступленья вечер,
Вдруг изменился я в лице
И так же все другие наши:
Противники пошли бесстрашно
Вперёд, всё изменилось вмиг,
Английский раздался язык
Со сцены, и неотразимо,
Внезапно грянул маг, взвились
Над нами всеми вширь и ввысь
Битлы, прошествовали мимо
И улетели вдаль от нас.
Я оглушён. Вот перл. Атас.

9

Мы восхищались им. Вот Жора!
На сцене он обставил нас.
Клеши невиданные! Хору
Приспешников его сейчас
Мы возразили? Что вы, братцы!
Нам надо срочно проораться
На тему – Жоржику хвала!
Вот он какие удила
На всех присутствующих вместе
Накинул. Остаётся нам
Пойти и сдаться. Тем словам
Святым и правильным в завете
Мы все подвластны иже с ним —
Да будет так вовек благим.

10

Клеши! Я к маме приставал:
– Купи клеши! Все ходят, я же
Без них. На всех я наплевал.
Клеши! – всё показалось мне миражем
Клешей: иду и вижу я
Клеши! Они мои друзья,
Что будут предо мной вчерашним
Сиять сиянием всегдашним.
Пошли, и мама заказала
Клеши. Неделя пронеслась —
И я в клешах. Я в школе. – Ась?
Не слышу вас? – Клеши, – она сказала,
И клёши вот. Прекрасно! Высший класс!
Жизнь очень-очень удалась.

11

Год шестьдесят седьмой. Вы, люди,
Когда-нибудь бывали там?
Ах, нет? Тогда побудем,
Прокатимся по всем фронтам,
Давно ушедшим в пору гнева,
В ту стадию того распева
Мелодий древних и простых,
Мы выросли тогда под них.
Стояли мы бились раньше,
И Брежнев Леонид Ильич
Порол по всем каналам дичь,
Когда нуждался в манной каше,
И сказочку, и хорошо.
Он кашлянул и молвил: «Шо-о?»

12

Дед с бабушкой в то время переехал.
Квартиру дали им недалеко
От нас. По улице, без спеха,
Прошло всё быстро и легко.
А мама с папой – те примкнули,
Наш дом назначили в июле.
Собрали скарб, перевезли
На улицу от той вдали,
Где дед и бабушка. Так было.
Я радовался – я теперь
Свободен, волен, без потерь,
Без всякого тупого рыла.
Ах, да, я ключ от двери взял,
Пред мамой мелко егозя.

13

Тогда наш дом пошёл в ремонт,
Всю мебель, стол и пианино
По улице и в поворот
Перевезли, и боковины
Мешали мне, но ничего.
Прожить полгода, каково?
Маман с отцом и брат остались
У деда с бабкой. Взбунтовались
Во мне упрямые черты.
Я заявил, что мне уроки
Готовить надо. Я наскоки
И прочие, даст бог, финты
Не буду делать. Мама: «Что ж,
Пусть, если вправду невтерпёж».

14

Я жил прекрасно в это время:
Отбыв уроки, приходил
Я к маме с дедом, и проблеме
Поесть – конец. Я усладил
Семью. После я урока
Менял по воле злого рока
На вермут или же портвейн,
И сказочно, по воле вен,
Забвенье быстро достигало
Меня и Игоря, гуртом,
И Мишку, Алика. Потом
Курили у меня. Я малым
Тогда был удовлетворён.
Я спать ложился. Я хмелён.

15

Пришла зима, и я замёрз
Средь мебели один в квартирке.
Что делать? Вон бумаги воз
И печка. Я в каком-то бзике.
Я загрузил туда газет,
Зажёг огонь, сломал хребет
Морозу в комнатке, и сразу
Сверкнуло мне в глаза алмазом.
Пошло тепло. В огонь смотрел.
Сидел я долго возле печки.
Заснул, но чем-то очень едким
Лица коснулось, угорел.
Я встал шатаясь. И от гуда
Сошёл во двор, и вон оттуда.

16

Я сделал что-нибудь не так.
Постой, не открывал задвижку
Я в печечке. Недобрый знак.
Отныне правильно. Я книжку
Открыл, и печка враз тепло
Распространила. Мне скребло.
Противно в этот вечер было,
И мысль о будущем свербила.
Что делать? Неужели я
Писать стишки на свете буду.
Не будет ли мне, правда, худо
От них? О, скорость бытия.
Глядишь назад – пацан, мальчишка…
«Война и мир», читай же книжку.

17

А развлекались по-большому:
Входили вечером в трамвай
И ехали (как идиома)
В Скобу. Представим, «Не серчай».
Названье я сейчас придумал.
Неплохо. Я для тугодума
Всё объясню: там ждали нас.
Мы входим. В этот поздний час
Нас раздевают для пирушек.
Садимся рядышком за стол.
Официантка, и «орёл»
Ей говорит: – «Пивка и сушек!»
Пьём пиво – кружек шесть иль семь,
В такую роковую темь.

18

Кац Алик был повыше нас,
Худой, красивый, очень умный,
Но он безвременно угас
Под небом твёрдым и подлунным.
Сейчас лежит в сырой земле
В чудовищной для жизни мгле,
Ничто там не горит, не светит.
Он спит один на звёздных нетях.
Швейцар тогда и предсказал,
Что архитектором он будет.
Он всё построит, всех принудит.
Он так ему и предсказал.
Он в сердце и уме моём
Стоит на небе голубом.

19

Забавно вышло: Алик Кац
Попал к швейцару прямо в лапы,
Пальто тот подавал, и бац —
Сказал с улыбкой Эскулапа,
Что Алик в будущем орёл!
Он архитектор! Точный гол
Забил неведомый оракул.
Но, боже мой, какого знака
Увидел он тогда в юнце?
Мне не понятно по сю пору,
Каким же образом из хора
Он выбрал Алика в конце.
Ведь было пять иль шесть юнцов:
Не виновато ли пивцо?

20

Он заикался – а-на-на…
Меня, по правде, умиляло
Всё детство. Будто сатана
Прошёлся по нему немало,
Чтоб досаждать и повторять.
Но новая взошла заря
Над ним, он заиканье бросил,
И сатана его поносил
В аду, в который лично он
Ни обратился (на фиг нужно).
Он был спокоен, и наружно
Не лез как пентюх на рожон.
Мне жаль его, по нём грущу,
Я этой смерти не прощу.

21

Сейчас он жив, мы в школе учим
Язык немецкий. На фиг нам?
На переменах лучших куча —
Подход особый крикунам:
«Зеленова! Зеленова! Пузо-пузо у неё!»
Наташка! Грустное житьё,
Такие крики слышать глупо,
Особенно от некой группы,
Которая орёт вразнос,
Но суть бессмысленного ора
Такая же у крохобора,
Который наг и глуп и бос:
Орать и знать, что он не нужен,
Вокруг себя кричит и кружит.

22

Один вопрос в ту осень мучал
Меня и Игоря: друзья,
Ответьте мне на этот случай,
Нам можно двигать, как князья?
Куда душе угодно нашей —
На танцы! В дури бесшабашной
Пришли. Там девочки – атас!
Я с ними жался целый час.
Тогда не меньше чем пятнадцать,
К нам подошли – пришлось бежать
По шпалам, и изображать
Побитых никому не надо.
Так мы остались при своих,
Когда хотелось нам чужих.

23

Не знаю, где был друг мой, Игорь.
Я в комнате сидел, и там
Между колен Святая Книга
Открылась всем моим мечтам.
А девочка потела, жалась,
Но, господи, какая жалость
Мной овладела. Я вспотел,
Но всё же девочку хотел.
Всё сорвалось. Ходил и думал
Об этой грустной и смешной
Истории; все девочки стеной
Стояли предо мной угрюмо…
В глазах у девочек вопрос:
Зачем я целовал взасос?

24

Другой рассказываю случай —
За ярмаркой стоял их дом,
Пришли вдвоём, взглянули: мучай
Нас, но поняли разом потом,
Что две девчонки просто грымзы.
Сказали им: «Пардон, маркизы,
Не против вы, чтоб подышать?»
Мы вышли, а потом в кровать.
На воле быстренько исчезли
Из памяти, слав богу, их.
Нам нужно девочек других,
Не тех, которые к нам лезли.
Беда научит нас всему,
Попёрлись в ужас – почему?

25