Алексей Осипов - Философия и методология науки

• Название: Философия и методология науки
• Автор: Алексей Осипов
• Жанр: Философия
• Год: 2013
• ISBN: 978-985-08-1568-2

В учебном пособии рассматриваются статус, специфика и функции философии как рационально-критической формы мировоззрения. Особое внимание уделяется пониманию философии как рефлексии над всеми формами и способами практического и духовного освоения мира. Выявляется специфика философско-методологического анализа науки, ее методологического инструментария, структуры и динамики научного познания, социально-аксиологического измерения науки. Раскрываются функции философии в обосновании и развитии научного познания. Структура и тематическое содержание пособия соответствуют типовой программе-минимуму кандидатского экзамена по философии и методологии науки.

Адресуется магистрантам и соискателям нефилософских специальностей, студентам и преподавателям учреждений высшего образования, а также научным сотрудникам.

---

В это время происходит реабилитация земного бытия человека, кардинальное повышение его значимости. Земная жизнь перестает восприниматься как юдоль печали, короткий промежуток времени, цель которого – достойно подготовить человека к вечности. Мотивы греховности человека, необходимости его спасения с помощью благодати Божией отходят на второй план. В центре помыслов теперь находятся уже не Бог и судьба души человека после смерти, а сам человек в многообразии своих проявлений и устремлений, духовных и материальных потребностей, реализуемых здесь и сейчас (в этой жизни).

В § 4, характеризуя средневековое мировоззрение, мы говорили о символе креста, доминантность вертикали которого выражала ценностные приоритеты той эпохи. В период гуманизма этот символ претерпевает изменения. Вертикальная составляющая креста (отношение человека и Бога), можно сказать, сохраняется (атеизм не свойствен эпохе Возрождения), но заметно увеличивается горизонталь (взаимоотношения человека с миром). Земной мир и земная жизнь теперь значили для человека очень много. Именно в этой жизни он стремился максимально себя реализовать. Поэтому изменяется отношение ко времени. Настоящее принимает самодавлеющий, самоценный характер, в нем спрессованы вся полнота и многообразие человеческой жизни.

Настоящее как бы кристаллизует в себе славное прошлое (идеалы античности), не сливаясь с ним, дистанцируясь от него. Восприятие античности гуманистами носит оттенок ностальгии, а не буквальной реставрации, которая была невозможна. Гуманисты не замечали или не хотели замечать, что столь высоко ценимые ими идеалы классической античности с ее приматом живой гармоничной телесности, с антипсихологизмом объективированной, овнешненной духовной жизни человека не были просто «задавлены» темным средневековьем. Без средневекового драматического психологизма, открывшего глубину человеческой души (пусть и в «вертикальном» измерении), не был бы возможен гуманистический «горизонтальный» психологизм Возрождения, насыщенная душевно-телесная земная жизнь во всей ее полноте и многообразии. Гуманисты, возможно сами того не осознавая, опирались на эти приобретения средневековья.

Оценка будущего стала тоже не столь драматичной и напряженной, как в средние века. Если настоящее, полное жизни, света и радости, не есть юдоль печали, то и будущее мыслится как светлая мечта, уже осуществляемая в настоящем. «Ренессансное ощущение времени, – отмечает И. Е. Данилова, – спрессовывает в единый, трудно расчлененный образ все три временных слоя: мечтая о будущем, уже осуществленном в настоящем, люди Возрождения видели его в образах античного прошлого. И именно эта временная наполненность настоящего придавала ему черты вечности. Живя в настоящем, человек Возрождения уже здесь, на земле, чувствовал себя приобщенным к вечности»[18].

Человек Возрождения торопился жить. Он хотел многое успеть сделать, жадно стремился захватить будущее и обладать им уже в настоящем. «Ощутив время как свою личную собственность, человек Возрождения не жил во времени, а проживал свое время, свое личное, отпущенное ему творцом, время своей жизни»[19]. Но «проживание» времени не означало его «прожигания». Видный гуманист Л. В. Альберти в трактате «О семье» говорит устами одного из своих персонажей – купца Джаноццо: «Если кто использует время в учении, размышлении и в занятиях достохвальными вещами, тот делает время своим; а кто упускает час за часом в безделье, без всякого благородного занятия, то, конечно, его теряет»[20].

Антропоцентрические ценностные ориентации периода гуманизма изменили видение не только времени, но и пространства. Если в центре всего находится человек, его желания, мысли, чувства, то и восприятие им окружающего мира лишается таинственности, сакральности, чудесности. Такой мир воспринимается гораздо более реалистично, но не буднично реалистично, а эстетически реалистично. Человек не только любуется окружающим миром, но и тщательно всматривается в него. Поэтому и живописцы стремятся изобразить мир таким, каким его видят, во всей зримой красе и многообразии. Им не хватает только композиционного приема, чтобы создать иллюзию глубины на полотне картины. И в эпоху Возрождения такой прием был открыт – линейная перспектива, которая изучается в современных художественных училищах просто как технический композиционный прием.

Открытие линейной перспективы стало возможным благодаря кардинальному изменению мировоззренческих ориентаций, антропоцентризму, который проявился и в восприятии мира. Средневековые живописцы не использовали линейную перспективу, так как у них просто не было в ней надобности, ведь они писали не картины, а иконы. Цель иконы – передать не красоту мира (так как она, да и сам человек, в иерархии средневековых ценностей занимали не слишком высокое место), а создать соответствующий настрой, устремить дух человека к Богу. Поэтому если картина эпохи Ренессанса – это окно в мир (для чего и нужна линейная перспектива), то икона – это окно в вечность.

Новое мироощущение получило философское обоснование в трудах итальянских гуманистов Л. Валлы, М. Фичино, Дж. Пико делла Мирандолы и др., которые с энтузиазмом и восторгом отстаивали гуманистическое мировоззрение. Так, Пико делла Мирандола в своей знаменитой «Речи о достоинстве человека» приписывает Богу такие слова, обращенные к Адаму: «Не даем мы тебе, о Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю»[21]. Здесь наглядно видно, насколько далеко от христианства уводит человека горделивая гуманистическая фантазия, упоенная жаждой самоутверждения. Постепенно место Христа-Богочеловека занимает человекобог. Христианский идеал святости уступает место идеалу «божественности» как предельному результату самовозвышения человека («божественный» Данте, «божественный» Рафаэль и т. п.).

Но возрожденческий гуманизм и антропоцентризм имели и обратную сторону, которая стала началом опасной тенденции. Культ личных достоинств человека-творца (именно культ в прямом смысле этого слова), появление целой плеяды титанов, преклонение перед творческой индивидуальностью породили, как следствие, и культ индивидуализма, самолюбия, тщеславия, что выплеснуло на поверхность многообразные проявления аморализма и вседозволенности. Считалось, что талантливому человеку дозволено больше, чем простому смертному. В ту пору интриги, зависть, а нередко яд и кинжал были главными средствами в борьбе честолюбивых, самолюбивых, тщеславных и талантливых людей. Ярким примером тому может служить прославившийся своим коварством и вероломством герцог Чезаре Борджиа, которого воспел в своем трактате «Государь» Н. Макиавелли.

Наша эпоха, которая во многом ведет родословную своих ценностных установок и ориентаций от периода гуманизма, не может похвастаться такими титанами, как Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэль и др. Зато «набор» высвобожденных в то время низменных страстей она не только сохранила, но и приумножила. Достаточно отметить нравы, царящие в современном шоу-бизнесе или массовой культуре. Создается впечатление, что вместо нравственного прогресса наблюдается регресс. От теоцентризма к антропоцентризму, а от него к плоскому, одномерному, примитивному «телоцентризму», выраженному рекламным слоганом: «Для влюбленных в свое тело!». Согласитесь, повод для невеселых размышлений есть (об этом мы поговорим в разделе 4).

Середина ХV в. – это расцвет неоплатонизма. В 1459 г. М. Фичино основал во Флоренции так называемую платоновскую академию.

Выдающимся представителем ренессансного неоплатонизма был немецкий мыслитель XV в. Николай Кузанский. В понимании Бога и мира он исходил не из ортодоксальной христианской теологии, противопоставляющей Бога и мир, а из признания их глубокой внутренней связи. В трудах Николая Кузанского речь идет о саморазвертывании Абсолюта, что ведет к преодолению иерархических представлений о мире. Он впервые сформулировал идею бесконечности (безграничности) мира, развитую впоследствии Дж. Бруно, который обосновал ее в рамках натурфилософского пантеизма.

Дж. Бруно пошел дальше Н. Коперника, создавшего гелеоцентрическую систему мира. Признавая, как и Коперник, что Земля вращается вокруг Солнца, Бруно отверг идею центра мира, выдвинув концепцию однородного и бесконечного пространства. В его представлении Бог сливается с природой (пантеизм), и в силу этого природа становится божественной. Отныне природа не нуждается в трансцендентном Абсолюте и становится самостоятельной, самодостаточной, законосообразной стихией. В единой бесконечной вселенной устраняется дуализм земного и небесного миров, которые отныне сливаются в единый Космос, где действуют одни и те же законы.