Коллектив авторов - Дух в творении и новом творении. Диалог науки и богословия между православной и западной сферами мысли

• Название: Дух в творении и новом творении. Диалог науки и богословия между православной и западной сферами мысли
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Философия
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7429-0818-0

Как относится Дух к миру, в котором мы живем? Как он относится к миру грядущему, который порой называют «новое творение»? В представленном сборнике собраны статьи ученых – специалистов по физике, биологии, математике, психологии, социологии и теологии. Авторы не только представляют разные страны (Великобритания, Германия, Греция, Россия, США, Украина), но и принадлежат к различным вероисповедным традициям: от русского и греческого православия и римо-католицизма до пятидесятничества. Каждый из них подходит к данной теме с использованием методов и возможностей своей специальности. Такое обсуждение научных и теологических перспектив роли Духа в творении и новом творении ведет к плодотворному диалогу, способствующему лучшему пониманию и благоговейному отношению к творческому действию Духа.

---

Прежде чем оставить тему Духа и современной науки, необходимо отметить несколько иной не учтенный нами момент. В Евангелии от Иоанна Иисус говорит о Духе как о «Духе жизни» (14. 17; 16. 13). Поэтому мы должны верить в присутствие Духа во всех сообществах, ищущих истину, включая и сообщества научные. Прикровенный характер Духа означает, что многие из этих сообществ, включая многих ученых, не будут осознавать Его присутствия, но я верю, что в их деятельности присутствует Дух и прославляется Бог – во всех новых актах научных открытий, обнаруживающих удивительный порядок, которым наделена вселенная ее Создателем. Само существование чистой науки зависит от человеческого признания внутренней ценности знания, взятого самого по себе, а Дух истины обосновывает и подтверждает эту ценность. Наука развивается внутри сообщества взаимодействующих исследователей, ищущих истину, а один из даров Духа – это koinonia, товарищество. Интеллектуальное здоровье научного сообщества зависит от того, насколько в нем применимы такие добродетели, как честность в сообщении результатов, великодушие в готовности поделиться с другими своими интуициями и просто признание достижений других исследователей. Эти дары, согласно христианским убеждениям, становятся возможны единственно благодаря Духу истины.

Дух Божий в эволюционной истории Денис Александер

Руах Божий является господствующей темой в Ветхом Завете – атмосфера Божья, дыхание ветра, – создавая контекст, в котором Бог дарует и отнимает жизнь людей (Быт 2. 7; Иов 33. 4; Пс 146. 4; Ис 42. 5) и животных (Пс 104. 29–30; Иов 34. 14–15), поддерживает нормальный ритм тварного порядка (Екк 1. 6; Пс 135. 7) и дает новую жизнь людям, таким, как сообщество изгнанных иудеев в Вавилоне (Иез 37. 4–5, 7–10). Ветер (ruach) в Ветхом Завете всегда является Божьим ветром (например, Исх 10. 19; Числ 11. 31; Пс 148. 8; Ос 13. 15). Руах и мудрость часто тесно взаимосвязаны (Втор 34. 9; Ис 11. 2; Дан 5. 11). Предполагалось даже, что любой перевод ruach в Ветхом Завете как «Дух» или «дух» не вполне уместен, учитывая его близкую связь в еврейской мысли с абсолютно монистической физикальностью тварного порядка Божьего[9].

В Новом Завете ruach Божий выкристаллизовывается в этом значении и продолжает давать жизнь, на этот раз преображающую жизнь третьего Лица Троицы, вдохновляющего и оживотворяющего основание и распространение ранней Церкви. В Новом Завете Дух сосредоточен на даровании духовной жизни (Ин 3. 5; Деян 2. 38), на наделении дарами (1 Кор 12. 4–11; на призвании к служению (Деян 1. 8), на руководстве (Лк 4. 1; Рим 8. 14; Тал 5. 18), на произведении плодов в жизни верующих (Тал 5. 22–23), на обращении к Церквам (Откр 2. 7, 11, 17, 29; 3. 6, 12, 22) и на призывании верующих к эсхатону (Откр 22. 17).

В обоих Заветах особенные ссылки на деятельность Духа в творении встречаются достаточно редко, но отнюдь не отсутствуют. Для размышлений о деятельности Духа в эволюционной истории мы начнем здесь с двух богословских моментов. Первый предлагается Колином Гантоном: «Когда в древних Символах Дух прославляется как Господь и податель жизни, он рассматривается как дающий тварным существам, и особенно живым тварным существам, возможность быть тем, чем они подлинно являются в своем многообразии. Мир действительно объединен в Сыне, но разнообразен, поскольку вторая рука Отца дает вещам возможность быть тем, чем они созданы быть в Сыне, даже до конца существования мира и даже вопреки хаосу и беспорядку, помещенных злом и грехом в общий порядок вещей»[10]. «В свою очередь это означает, что в жизни Троицы все выглядит и действительно является другим»[11]. Второй момент предлагается Юргеном Мольтманом, указывающим, что «божественный Дух (ruach) является творческой силой и присутствием Божьим в Его творении. Все творение является материей, переплетенной Духом, и поэтому является реальностью, которой Дух придает форму»[12]. Мольтман продолжает утверждать, что «богословски мы должны начать с откровения и присутствия „Святого Духа“ в Церкви Христа и из этого выводить присутствие и образ действия „Духа“ в творении»[13].

Обращаясь к намного более раннему периоду церковной истории, мы можем привести чуткое понимание Василия Великого, написавшего: «Прежде создания всех вещей, привлекающих теперь наше внимание, после размышления в уме и определения к бытию не-сущего Бог представил мир, каким он должен быть, и создал материю в гармонии с той формой, которую Он хотел ей придать»[14], так что «Дух… подготовил природу воды к произведению живых существ»[15].

Поэтому наш подход будет состоять в принятии трех пар противоположных образов действия ruach’a Божьего в Ветхом Завете, или «выкристаллизовавшегося» Святого Духа в Новом Завете и определении того, какой резонанс эти образы могут найти в эволюционной истории. Этот подход не предполагает, что характеристики действия Духа можно получить из некоего обратного подхода из данных эволюции per se; скорее наоборот: характеристики действия Духа, известные нам через откровение, могут представить удивительную перспективу, через которую биологическая история может обогатить богословский нарратив.

I. Единство и разделение

Одной из наиболее запоминающихся фраз во всей Библии является Быт 1. 2, где ruach Божий «паршг над водами», или в незабвенном переводе Гиберта, где ruach является не парением птицы, а становится ветром, приносящим шторм из Средиземного моря: «Ruach Божий носился над поверхностью воды».[16] Непосредственные следствия этого «носился» могут сказать о многом и формируют первый из двух контрастов.

«Разделение» является ключевой нитью, проходящей через Быт 1 свет отделяется от тьмы (стих 4); разделяются воды моря и неба (стих 6); светила разделяют день и ночь (стих 14); кроме того, все из единообразного аморфного «безвидного и пустого» творения приобретает разнообразие (стих 2). Человечество отделяется от остального тварного порядка, так как лишь оно создано по образу Божьему (стихи 26–27). Все исходит из одного-единственного тварного источника, но становится разнообразным, разделенным на компоненты, придающие тварному миру определенную взаимную соотнесенность. Разделение характеризует деятельность Бога не только в творении, но и является признаком его деятельности в искуплении, когда люди Божьи призываются отделиться от того, что делает их нечистыми (Лев 15. 31; Езд 10. 11; Неем 9. 2; 2 Кор 6. 17). Когда Дух действует в Церкви, единство выражается через разнообразие даров Духа, совместно действующих на благо всего Тела (1 Кор 12. 4–31).

Поразительной чертой эволюционной истории является также тема разнообразия в единстве. Все живые существа объединены благодаря тому, что обладают одной и той же химической структурой, тем же генным кодом, той же молекулярной структурой, теми же видами биохимических путей. Привнесение истории в биологию и свидетельство о том, как древо жизни соединяет все живые существа в одну большую системную историю, было блестящей интуицией Дарвина. Позже эволюционный биолог Эрнст Майр так писал об этом: «Теория эволюции вполне справедливо названа величайшей объединяющей теорией в биологии. Разнообразие организмов, подобия и различия между видами организмов, модели распределения и поведения, приспособления и взаимодействия – все это было просто хаотическим нагромождением фактов, пока эволюционная теория не придала всему этому осмысленность».

Еще задолго до Дарвина существовали богословские основания для принятия его теории естественного отбора и ее включения в традиционное христианское учение о творении. Джон Уэсли, англиканский основатель методистского движения, за сто лет до Дарвина написал в своем пятитомном произведении «Обозрение Премудрости Божьей в творении»:

«В природе не существует неожиданных изменений; все является последовательным и тонко дифференцированным. Нет таких существ, которые не имели бы над собой или под собой таких, которые в определенных чертах их не напоминали бы их, а в других не отличались бы от них… От растения до человека… переход от одного вида к другому почти незаметен… Обезьяна является грубым проектом человека; несовершенное представление, которое тем не менее подобно ему и является последним творением, свидетельствующим о восхитительном прогрессе в делах Божьих! Существует огромное количество продолжающихся связей между наиболее совершенным человеком и обезьяной».

Нет нужды делать из Джона Уэсли криптоэволюциониста, чтобы увидеть, что эти замечания удивительным образом предвосхищали теорию Дарвина, показывая в деталях, как вся длинная Божья «цепь бытия» демонстрировала связи и подобия, ибо все происходило из творческой деятельности одного и того же Бога-Творца. Все, что необходимо было сделать Дарвину, – это соединить уже существующие точки, показывая, что у великой лестницы жизни есть важные вертикальные стойки, соединяющие все ступеньки воедино и создающие для них единую историю.