Ольга Рёснес - Ангел, архангел, архай

• Название: Ангел, архангел, архай
• Автор: Ольга Рёснес
• Жанр: Философия

К числу неудобств современного мышления, как научного, так и обыденного, относится необходимость время от времени покидать «обжитую» область и устремляться в неизвестные дали. Эта особенность мышления становится очевидной на стыке второго и третьего тысячелетий, когда ни наука, ни практика не могут уже идти прежними путями благоденствия и прогресса, не разрушая при этом саму человеческую жизнь. Никогда еще с такой интенсивностью не развивались прикладные исследования, призванные максимально обеспечить человека разного рода комфортом и достатком, в связи с чем у многих, в том числе и у «мыслящей части человечества», складывается многообещающая картина мира, в которой всё – от достигшего своих вершин человеческого ума. И только присмотревшись внимательнее к этой захватывающей воображение и чувства панораме благоденствия, с ее перспективами «господства над природой», «свободы слова и совести», «физического бессмертия», можно обнаружить, что в ней, увы, отсутствует человек в самом своем наиважнейшем: в своем духе.

---

С учетом же «равноправия» пространственно-временной и духовной областей, преодоление разрыва между субъектом и познаваемой вещью происходит лишь человеческим, определяемым его духовной сутью, способом: «как только Я, которое в восприятии отделено от мира, в мыслительном рассмотрении снова включается в мировую связь, тотчас же прекращается всякое дальнейшее вопрошание, бывшее только следствием разделения… Нашего познания вполне хватает для того, чтобы ответить на поставленные нашим существом вопросы»[93].

Избавление от «вещей в себе» может произойти лишь путем исключения из научного рассмотрения всего того, что не относится ни к восприятию, ни к понятию. Познавательный процесс разыгрывается между восприятием и понятием, на фоне изживающихся в мышлении сил интуиции: «то, что является недоступным для зрения содержанием, с необходимостью переносится физиком – в силу правильного познавательного инстинкта – в область восприятий и продумывается в понятиях, которыми оперируют в этой области»[94].

Познание мира, каким оно становится при включении в него познания духовной области, необходимо становится самопознанием. Деятельность человеческого Я разворачивается на просторах «ненаблюдаемого», в связи с чем концепции современной физики, очерчивающие гораздо большим кругом область «гипотетическую», чем непосредственно «физически реальную», дают простор самопереживанию-самопознанию.

Сущность духовного, в его непосредственно предстающем человеку образе, постигается в «покоящемся на себе самом мышлении»[95], в чистом мышлении, живущем по законам духовного мира. Пытаясь обойтись в своих теоретических построениях без этой решающей составляющей, современный естествоиспытатель неизменно оказывается в ситуации «беспомощности», когда теория «обещает», но опыт «не дает». При этом теория всего лишь «отражает» те или иные черты экспериментально установленных фактов, и само мышление полагается лишь «теневым послеобразом действительности»[96]. В статье «Физика и реальность» А. Эйнштейн подчеркивает, что «общие положения, лежащие в основе мысленных построений теоретической физики, претендуют быть действительными для всех происходящих в природе событий. Путем чисто логической дедукции из них можно было бы вывести картину, т. е. теорию всех явлений природы, включая жизнь, если бы этот процесс дедукции не выходил далеко за пределы творческой возможности человеческого мышления»[97]. Мысля жизнь как нечто чисто природное, подчиняющееся тем же закономерностям, что и не живое, современная наука априори допускает вопрос о границах познания: такого познания, которое заведомо ограничивает себя процессами в материальном мире и их логическим осмыслением (если бы, согласно А Эйнштейну, «творческие возможности человеческого мышления» позволяли осуществить дедукцию физический принципов в полной мере, все было бы в порядке; но признать реальной саму мыслительную область, причем, объективно реальной, на это даже А. Эйнштейн не решается). Логическое «научное мышление» противостоит мышлению созерцательному, интуитивному: логика имеет дело с «вещью среди вещей», тогда как интуиция есть «протекающее в чисто духовном сознательное переживание чисто духовного содержания»[98].

Логический путь, это путь условностей, путь несвободы. На этом пути человек поступает «как все», придерживаясь заранее установленных правил и норм. Каким бы «всеобщим» характером не отличались последние, они есть все же нечто для человека «чужое», навязанное ему наследственностью, традицией, «школой», его собственной телесной организацией. С духовно-научной точки зрения, телесно-душевная организация человека (мозг) не может оказать никакого воздействия на сущность мышления: она «отходит на задний план, когда начинается деятельность мышления; она упраздняет свою собственную деятельность; она очищает место – и на очищенном месте выступает мышление»[99]. Мозг, как орган логического мышления, несет на себе отпечаток мыслительного процесса, при этом не имея ничего общего с самой сущностью мышления, с человеческим Я. Логическая картина мира запечатлевает в себе и следы мыслительной деятельности человека (нервно-мозговые процессы), благодаря чему из мышления возникает самосознание, которое затем «присваивается» себе мышлением, становится духовным феноменом.

Из рассмотрения связи мышления, самосознания и воли вытекает понимание свободного человеческого поступка. Актуальность свободы как решающего познавательного фактора принимается естествознанием априорно, при этом «свобода» остается непознанной «вещью в себе», суть которой ученому не интересна. «Физика представляет собой развивающуюся логическую систему мышления, – пишет А. Эйнштейн, – основы которой можно получить не выведением их какими-либо индуктивными методами из пережитых опытов, а лишь свободным вымыслом»[100]. Здесь под «свободным вымыслом» понимается интуиция, с ее же помощью и устанавливается соответствие между теорией и чувственным опытом, но признать интуитивный акт «окном» в духовный мир, где, единственно, и обретаются причины событий «физической реальности», этого современное «научное мышление» допустить не может, такова его научность.

Высшим мотивом человеческого поступка становится понятийная интуиция, не имеющая никакой связи с содержанием восприятия: это и есть чистое мышление, определяемое исключительно своим идеальным содержанием[101]. При этом мышление выходит за рамки «личного», за рамки принятых шаблонов и норм, в том числе и нравственных: оно становится, в эйнштейновском, между прочим, смысле, «надличным». Здесь человек вступает в область моральных максим, переживание которых в каждом отдельном случае ставит человека перед выбором: он свободен принять то или иное решение. На этом пути отпадает требование «угождать», в кантовском смысле, требованию «нормы» или «всеобщего блага», поскольку этот путь – индивидуальный. И в этом смысле научное мышление является всецело индивидуальным, является принадлежностью Я. И всякий разговор о «сообществе ученых» обретает смысл лишь тогда, когда каждый из них в отдельности продвигается в своем самопознании достаточно далеко в сторону истины, где истина и оказывается «общей». И характер этого движения к истине таков, что движущей силой тут оказывается сила морали. Аморальная ученость, сплошь и рядом встречающаяся сегодня, в принципе не может быть истинной: она есть только фальшивый отблеск чужих интуиций. Аморальное в принципе не есть творческое, оно только подражает, копирует, расчитывая на автоматизм подчинения «норме». Аморальное не требует понятливости. Так возникают «глобальные» научные направления, призванные «облагодетельствовать» не слишком пока разумное человечество: нанотехнологии, генная инженерия и т. п. Разумность этих и подобных им начинаний является сегодня одним из крайних примеров дедукции принципов неживого на живое: смерть «облагораживает» жизнь. Как раз такая «ученость» меньше всего адресована тому, что составляет вечную составляющую человека, его Я. И те, кто собирается в «храме науки», могут быть, пожалуй, «выдающимися личностями», но, отказывая себе в самопознании, обрекают свою индивидуальность на истощение и истребление.

Говоря о «храме науки», А. Эйнштейн намекает на своего рода «преодоление мира», путем замены действительности на определенную «картину», на оформление которой «человек переносит центр тяжести своей духовной жизни…»[102]. Это не просто «желание уйти от будничной жизни, с ее мучительной жестокостью и безутешной пустотой, уйти от уз вечно меняющихся собственных прихотей»[103], это желание свободы.

Современное «научное мышление» никогда не додумывает до конца ни понятие свободы, ни понятие человека, трактуя эти понятия раздельно друг от друга. И даже указывая на то, что мир состоит не из одного только физического бытия, «научное мышление» оперирует понятиями, приложимыми к одной только «физической реальности» и не приложимыми к реальности духовной, следовательно, это «научное мышление» остается всецело материалистическим. В рамках такого мышления никогда не появится возможность взгляда на человека как на свободный дух, но всегда «учитывается» обусловленность выбора человеком его идей миром его восприятий. Человек не «сам» но «благодаря», – такова установка современной науки, и это – установка на несвободу. До тех пор, пока «научное мышление» не отбросит свои материалистически ориентированные способы и критерии, свободное научное исследование будет оставаться в области невозможного. Свободный ум, это тот, кто следует, в эйнштейновском, «надличном», смысле самому себе. Да и может ли полное бытие человека определяться без него самого? Свобода не дается человеку, подобно его телу, «от природы», и не познается поэтому пригодными для природопознания средствами. Свобода есть внутреннее деяние человека: его духовное обретение себя. Внутренний импульс к свободе – это и есть импульс Христа, переживаемый индивидуально, вне связи с телесной организацией человека. И если наука проходит мимо этого акта, она тем самым обрекает себя на досадную односторонность. В силу этой ущербности «научного мышления» только и появляются такие заведомо бесплодные устремления, как создание искусственного интеллекта, в перспективе приравниваемого к человеческому. При этом не учитывается как раз то, что человек потому и является человеком, что у него есть возможность свободы, и эта возможность есть только у него. Человек ввергнут в физическое бытие ради обретения свободы и морали, и он призван своим развитием внести эти новые качества в Макрокосмос.