Татьяна Соломатина - Роддом. Сценарий. Серии 17-24

• Название: Роддом. Сценарий. Серии 17-24
• Автор: Татьяна Соломатина
• Жанр: Драматургия

Вот и «третий сезон»  сценария сериала «Роддом».  Явление молодых Мальцевой и Панина. Семейные тайны и почему их вредно хранить. Тайны вообще – и какова их опасность для здоровья и жизни в целом?!  Есть ли жизнь после смерти и не пришла ли пора подлечить богов? Верить  ли фактам, если они не вписываются в догму? А как же быть с догмой, гласящей: фактам нельзя не верить? Насколько вредно для человека быть врачом? Почему врачи такие вредные, и часто врачи покрывают друг друга – и это отлично известно доброму обывателю! А если врачи покрывают пациентов – это уже не так вредно или как? Нужно ли человеку сойти с ума, чтобы начать нормально видеть и понимать, или мы изначально – целый космос, в котором гуляет звёздный ветер, иногда сдувая нам крышу? Не вся ли наша жизнь – эпидемия безумия и почему добрые обыватели так охотно верят в грязь,  охотно становясь злыми обывателями? Почему глупцам всё ясно, а умные люди не всегда могут найти ответы на непростые простые вопросы этики и морали, духа и буквы, добра и зла? Лично я, Татьяна Соломатина, не могу сказать наверняка, кто из моих героев хороший, а кто злой. И даже на первый взгляд откровенно плохой может оказаться всего лишь жертвой обстоятельств. Что, впрочем, не отменяет его вины, потому что свобода воли – всегда твоя, это единственное, что у нас есть: свобода воли. Авторская свобода воли вертеть героями как тебе угодно. Не это ли делает с нами бог? И если верно то, что на небесах принимается истиной то, что каждый из нас считает истиной на земле, я стараюсь создавать людей разных, и погружать их в самые разные обстоятельства, каждый раз надеясь, что они непременно сделают правильный выбор, хотя и совершенно свободный. Ну, пооолная «Санта-Барбара»! Только динамичней, интересней, понятней и куда роднее. И как всегда: на самом интересном месте! Но таковы законы жанра. А четвёртый, заключительный, сезон не за горами. Оставайтесь на ЛитРесе!

---

КУЗНЕЦОВ

Она сомнительна! Она!..

Грозит Людмиле указательным пальцем, смотрит на неё «грозным папочкой», снова обращается к следователю.

КУЗНЕЦОВ

Она веро-ломна, мосье Достоевский! Она разобьёт вам сердце!

Людмила забирает у следователя тряпку, давая ему свободу рук. Следователь усаживает Кузнецова на стул, – самое «устойчивое» место в углу, между окном и столом.

СЛЕДОВАТЕЛЬ

Присаживайтесь. У меня сердце каменное.

Кузнецов с детским любопытством заглядывает следователю в глаза, с удивлением тянет:

КУЗНЕЦОВ

Да-а-а? Это ничего! Ничего. Она ж ещё и скульптор! Она вот так вот: бах! Потом – хрясь!

Изображает руками «скульптора с резцом». Разводит руками, мимикой изображая сожаление. Снова прыскает: экий я остряк! Замечает бутылку водки на столе. Тянет к ней руку, никак не может «поймать».

КУЗНЕЦОВ

Водка, водка, во-о-одочка! Огненна вода!

Людмила забирает водку со стола. У Кузнецова – лицо обиженного ребёнка. Людмила смотрит на следователя, пожимая плечами. Следователь с абсолютно индифферентным выражением лица обводит руками круг.

НОВЫЙ ДЕНЬ.

18-14.ЗАЯВОЧНЫЕ ВИДЫ ГОРОДА.РАССВЕТ.18-15.ИНТ. КВАРТИРА АЛИНЫ/КОРИДОР. ДЕНЬ.

(СЫТИН, АЛИНА.)

Сытин крадётся к входной двери, туфли в руках. Из спальни раздаётся плач младенца, по нарастающей. Голос Алины из спальни:

АЛИНА

Олег!

Сытин выскакивает за дверь. Захлопывает. В коридор выносится Алина, ещё в пижаме. Распахивает дверь. Кричит в подъезд.

АЛИНА

Стой! Вернись, мерзавец! Я – врач! А ты – всего лишь интерн!

Порыв бежать за ним, но громкий ор сына заставляет её вернуться. Со злостью захлопывает дверь, идёт в спальню.

18-16.ИНТ. КВАРТИРА РАМИШ/КОМНАТА РАМИШ. ДЕНЬ.

(РАМИШ.)

Мебель переставлена, кровать покойницы вынесена. На полке фотография бабушки. В комнату заходит Яна, с пробежки. Кроссовки уже хорошо попользованы. Она раскрасневшаяся, потная. Довольна жизнью, прекрасно выглядит. На безымянном пальце правой руки кольцо с двухкаратным бриллиантом. Первым делом она вытягивает руку – любуется кольцом – у фотографии бабушки.

РАМИШ

Что? И этим недовольна?!.. Никто и не подумает – стекляшка и стекляшка!

Налюбовалась. Берёт фотографию бабушки с полки.

РАМИШ

Мы теперь, конечно, обручены. Но никакой свадьбы, пока его бабуля не…

Щёлкает языком.

РАМИШ

И у меня будет огромная квартира в историческом центре. С роялем и канделябрами. Сколько там красивых вещей! А какая библиотека!

Скептически смотрит на фото бабки.

РАМИШ

Как будто ты когда-то интересовалась книгами! Как и эта…

Кивает в сторону двери, имея в виду свою семью. С презрением:

РАМИШ

Лимита!

Ставит фото бабки на полку. Смотрит на её недовольное лицо.

РАМИШ

Да! А я врач! И муж у меня будет – музыкант! … Надоела! Беседовала бы я с тобой, да ванная комната занята бесконечным приплодом сестрицы! На работе в душ схожу!

Отворачивает бабку изображением к стене. Начинает раздеваться.

18-17.ЗАЯВОЧНЫЕ ВИДЫ РОДДОМА.ДЕНЬ.18-18.НАТУРА. РОДДОМ/НА ПЛОЩАДКЕ/У ПРИЁМНОГО ПОКОЯ. ДЕНЬ.

(СЫТИН, РАМИШ, МАРГО, САНИТАРКА ЛИЛЯ.)

Ранее утро. Вприпрыжку скачет довольный Олег. Его нагоняет Рамиш, даёт ему поджопник сумкой – он разворачивается, видит её, обрадован. Как будто оба они снова – беззаботные студенты.

СЫТИН

Янка! Привет!

Хватает её, кружит.

РАМИШ

Ты чего?!

СЫТИН

Нянька заболела, вчера весь день батрачил. Алинкина очередь. Я сбежал!

Смеётся. Пацан пацаном.

СЫТИН

А ты чего так рано?!

РАМИШ

Утро у нас в квартире хуже, чем в общаге! Да ну их!.. Смотри!

Показывает Олегу кольцо.

СЫТИН

Ух ты! Где взяла?

РАМИШ

Табак предложение сделал!

СЫТИН

Так это не обручалка! Обручалка должна быть… просто круглая!

РАМИШ

Много ты понимаешь в обручалках!

СЫТИН

Чего ещё к нему не переехала? Всё толчеи меньше.

РАМИШ

До свадьбы?! Я не такая!

СЫТИН

Ох, Янка! Не упусти трамвай!

Она делает бровки домиком, ещё раз показывает ему обручалку, со значением. Он её щекочет, она хохочет. Повозившись щенками, идут к приёму. На ступеньках курят Марго и санитарка Лиля. Видели возню, смотрят на приближающуюся радостную парочку.

САНИТАРКА ЛИЛЯ

Быстро наш бычок с телёночком наигрался!

МАРГО

Они же однокашники. Студенческое братство, всё такое…

САНИТАРКА ЛИЛЯ

Ага. Особенно всё такое.

Рамиш и Сытин уже подошли к приёму.

РАМИШ

Доброе утро, Маргарита Андреевна! Утро доброе, Лилия Сергеевна!

СЫТИН

Здравствуйте, несравненные!

Акушерка и санитарка сдержанно кивают. Холодны.

СЫТИН

Что новенького-то на Плюке?!

САНИТАРКА ЛИЛЯ

Кроме зарезанного Зильбермана?

Сытину стыдно за своё веселье, сразу облетает. Рамиш – совсем не стыдно, она со своим обычным гонором – в Лилю.

РАМИШ

Плохое не отменяет хорошее! Кто-то умирает…

Санитарка Лиля резко перебивает её:

САНИТАРКА ЛИЛЯ

Да не умер он ещё, типун вам на язык!

Рамиш в своеобразной благости своей, продолжает:

РАМИШ

Кто-то рождается…

МАРГО

Кстати, ваша подруга рожает.

СЫТИН

Машка?! Вроде ещё рано.

МАРГО

Двойня. Всегда до срока. Ну и на фоне всего…

Сытин ныряет в приёмное. Рамиш всё ещё в мыслях о своём:

РАМИШ

Некоторым старикам не стоит заживаться. Когда они мешают молодым.

Заходит за Олегом. Марго и Лиля смотрят вслед Рамиш. Марго в немом шоке. Санитарка Лиля красноречиво сплёвывает под ноги.

18-19.ИНТ. РОДДОМ/РАЗДЕВАЛКА ИНТЕРНОВ. ДЕНЬ.

(СЫТИН, РАМИШ.)

Переодеваются у шкафчиков. Никто не стесняется – таковы особенности быта на этой работе. Сытин тайком поглядывает на обнажённую спину Рамиш. Рамиш поддерживает «светскую беседу», натягивая пижамную куртку.

РАМИШ

Как вообще?

СЫТИН

Нормально всё. Даже хорошо. Только Алинка…

Рамиш скидывает юбку, она передом к шкафчику и не видит, как Олег снова украдкой смотрит – уже на её голые ноги и чуть выше.

СЫТИН

Работа. Илюшка спать не даёт. Друг с другом совсем не…

Сглатывает.

СЫТИН

…общаемся.

Рамиш надевает пижамные штаны. Распускает волосы, берёт расчёску. Олег смотрит, как Рамиш расчёсывается. Вот она уже привела себя в порядок. Оборачивается. Олег резко отворачивается, бьётся лбом о дверку шкафчика. Рамиш бросает насмешливый взгляд на Олегово «ниже пояса». Подходит к нему. По-дружески (с особым иезуитством) кладёт ему руку на плечо:

РАМИШ

Всё наладится. … Не слишком отдалённые последствия деторождения мне ясны. Мешает работе и… любви.

Похлопав Олега по плечу (жестом «братан!», попутно не забывая полюбоваться кольцом) убирает руку, ещё раз насмешливо глянув ему ниже пояса. Олег – в краску. Он очевидно не в силах справиться с эрекцией.

РАМИШ

Пойду, погляжу как корчит сам процесс!

СЫТИН

Не насмотрелась?!

РАМИШ

Э, нет! Как мучается звезда всего курса, отхватившая богатого дяденьку – это совсем другое!

Выходит из раздевалки с очень довольным видом. Сытин обращается к своему «ниже пояса», увещевая-командуя:

СЫТИН

Как мы могли забыть, какая она злая! Вольно! Отставить! Извращенец!

Грозит своему «ниже пояса» пальцем.

18-20.ИНТ. РОДДОМ/ПРЕДРОДОВАЯ ПАЛАТА РОДЗАЛА ФИЗИОЛОГИИ. ДЕНЬ.

(ЧЕКАЛИНА, ЕВГРАФОВ, ПАНИН, РАМИШ, СЫТИН.)

Чекалина на кровати, потная, растрёпанная, в беспокойной полудрёме. В вене – капельница. Евграфов сидит на табурете, рядом, лицом к ней: локти – в колени; лбом упирается в ладони, сцепленные в замок, глаза закрыты. Чекалина начинает беспокойно двигаться, не просыпаясь. Он берёт её за руку, целует пальцы.

ЕВГРАФОВ

Тсс! Всё хорошо.

Заходит Панин. Садится на край постели, поднимает Чекалиной рубашку, пальпирует низ живота третьим акушерским приёмом (см. «приёмы Леопольда»). Затем просто кладёт руку на живот. Несколько секунд держит. Чекалина успокаивается. Евграфов и Панин смотрят друг на друга. Говорят тихо.

ПАНИН

Ты – ученик Зильбермана…

Евграфова как током бьёт. Панин понимает природу этого эмоционального всплеска по-своему.

ПАНИН

Прости. С твоим учителем беда… Я к тому, что понимаешь: у Маши вторичная слабость родовой деятельности. Что на фоне асинклитизма…